Как был совершён исторический переход по совершенно незнакомой местности, в отсутствие каких-либо видимых дорог, читайте за семь минут на страницах интернет-журнала «Люди Колымы». Рассказываем вместе с «КолымаСтори».
Начало лыжному переходу было положено 7 ноября 1934 года, в день 17-летия Октябрьской революции, собственно говоря, к чему он и был приурочен. Инициатором лыжного перехода бухта Нагаева — Хабаровск, который совершили пограничники, стал командир части Виктор Оттович Банга. Он ставил перед подчинёнными задачу не просто преодолеть четыре тысячи километров, но и способствовать изучению тыловых районов, прилегающих к побережью Охотского моря. В путь отправились 12 человек: руководитель перехода Михаил Пастернак, 10 бойцов Охотско—Колымского пограничного отряда и каюр Матвей Остапов.
Михаил Фадеевич Пастернак был комсомольцем 1920-х г., имел опыт работы с молодёжью. Бывший железнодорожный рабочий станции Смоленск, он окончил Ленинградское военно-фельдшерское училище, в 1929 году был направлен на одну из дальневосточных пограничных застав. Однако, не начав, по сути, службу, М.Ф. Пастернак успел принять участие в вооружённом конфликте на КВЖД, развязанном империалистами. Конфликт продолжался не очень долго. Уже в начале октября 1929 года части Особой дальневосточной армии (ОДВА) под командованием В. К. Блюхера нанесли решительный удар по китайским и белогвардейским силам, вторгшимся на советскую территорию в районе реки Амур. Преследуя противника, они разгромили его при Далайпоре и Хайларе (Маньчжурия), а затем вернулись назад. После этого М. Ф. Пастернак служил на Охотском побережье и попал на Колыму, где оказал не одному десятку больных своевременную квалифицированную медицинскую помощь. Возглавив переход пограничников Охотско-Колымского пограничного отряда, он сообщал о его движении в тогдашнюю газету «Дальстроевец». Здесь же можно было прочитать информацию М. Ф. Пастернака о том, какие на лыжников возлагались задачи.
«Команде поручено, — писал он, — вести наблюдения за метеорологическими факторами побережья Охотского моря, внести коррективы в существующую довольно неточную карту этого побережья и ряд других научных работ… Команда займётся просвещением коренного населения, ознакомлением его с последними мероприятиями Советской власти и партии».
По большому счёту это был переход по совершенно незнакомой местности, где проживали местные жители, в основном вёдшие кочевой образ жизни и мало что знавшие о тех преобразованиях, которые тогда происходили в стране и на её окраинах.
Первые дни перехода выдались на редкость удачными. Стояла солнечная погода, и лыжники очень добро и споро двигались вперёд. Однако уже на третий день стали появляться тревожные симптомы надвигающейся пурги, и она не замедлила разразиться. Сначала пограничники продолжали идти вперёд, подгоняли то и дело застревающих собак, которые тащили нарты с палаткой и провизией, весившими около тонны. Затем снег стал глубже, а видимость ещё хуже. Несколько собак уже выбились из сил, четыре из них пали. Одну нарту пришлось бросить. К остальным припряглись пограничники и ещё некоторое время двигались через снежное месиво и непроглядную мглу. Однако вскоре все окончательно выбились из сил, и пришлось надолго остановиться.
Поставив палатку, расположились на ночлег и три дня ожидали окончания свирепой, беспощадной пурги, во время которой какое-либо продвижение было бесполезно. На четвёртый день вновь установилась солнечная погода, но снега навалило столько, что затем пришлось пробиваться через неимоверные сугробы.
Застрявшие нарты очень часто переносили на руках, помогали друг другу выкарабкиваться из снежных завалов. Особую опасность в это время представляли реки, которые ещё основательно не замёрзли. Обильно засыпанные снегом, они не давали возможности определить крепость льда, что грозило провалами в воду. Вскоре так и произошло. Причём первой жертвой коварного льда стал не кто иной, как каюр Матвей Остапов. Произошло это на реке Кава, куда он провалился вместе с нартой. Бросившиеся на выручку пограничники вытащили потерпевшего, а вслед за ними и нарту с грузом. После этого уже не рисковали, двигались вперёд более осторожно и даже там, где видели блестящий лёд, чтобы проверить его крепость и не попасть впросак, сначала накладывали настил из срубленных деревьев.
В связи с тем, что всё, в общем-то, закончилось благополучно, и настрой был боевой, М. Ф. Пастернак составил своё очередное донесение: «Первые итоги перехода таковы: команда, выдержав трёхсуточную пургу, благополучно в полном составе прибыла в Балаганное. За это время проведено пять бесед с жителями Тауйска. Построено 17 мостов через речки на перегоне 56 км в Армани для проезда собачьих нарт. Сделано восемнадцать видов фотографических снимков и ряд работ. Первые итоги позволяют сказать, что те задачи, которые возложены на команду, будут выполнены точно и в срок».
Продолжая переход, пограничники дошли до Охотска. Так как в пути они потеряли почти всех собак, то решили сменить их на оленей. Для этого М. Ф. Пастернак выехал в одно из кочевий, где и закупил олений и нарты. Во время его пятидневного отсутствия пограничники продолжали путь и ушли до селения Нудьма. От Нудьмы пограничники двинулись сквозь практически необитаемую тайгу. Целый месяц они пробивались через буреломы и чащобы, пока не вышли к реке Кет. Только здесь они встретили первых жителей, смогли обогреться у костра, поесть свежей рыбы, выловленной из ближайшего озера. Новый 1935 год пограничники встретили на реке Алдоне, и вновь им пришлось сначала идти почти через тайгу, а затем по гладкому льду. Это было испытанием почище борьбы со снегом и труднее, чем многие предыдущие. Однако 120 км были пройдены вместе с оленями, и 17 января 1935 года измученные, но все выдержавшие пограничники пришли в посёлок Аян.
Следующие 500 километров до Чумикана они шли ровно неделю. Делали в сутки не менее 70 километров, ибо спешили в Хабаровск, куда хотели прийти к 17-й годовщины РККА. В Чумекане пограничники сделали всего лишь небольшую остановку и двинулись через тайгу. Второго февраля 1935 года у небольшого села Каторма они вступили на лёд Амура. Двинулись и сторону Комсомольска-на-Амуре.
Здесь их уже ждали, устроили торжественную встречу. На улицу строящегося города вышло множество комсомольцев, однако пограничники не стали долго задерживаться. От Комсомольска-на-Амуре они дошли до Елабуги и последние 90 км до Хабаровска преодолели за сутки.
В то время газета «Тихоокеанская звезда», рассказывала о переходе пограничников по маршруту Нагаево — Хабаровск: «Краевая столица скоро встретит героев-бойцов, команду лыжников-пограничников вышедших 7 ноября из Нагаево (так в тексте. — А.К.) в Хабаровск…После телеграммы о приходе нагаевских лыжников в Чумикан, которого они достигли 24 января, от команды никаких известий не поступало. Было основание предполагать, что лыжники или заблудились, или застряли где-то в безлюдном месте и поэтому финиш этого перехода намеченный 23 февраля мог сорваться. Вчера была получена телеграмма о том, что нагаевских лыжников-пограничников в полном составе прибыла 15 февраля в 10 часов утра в город Комсомольск. Состояние команды хорошее. Все здоровы, настроение пограничников бодрое. В труднейших полярных условиях нагаевские лыжники делали по км в день. 16 февраля в 7 часов лыжники вышли Комсомольска в свой последний этап перехода в Хабаровск… 17-ю годовщину Красной Армии нагаевские лыжники-пограничники встретят в Хабаровске».
После этого сообщения «Тихоокеанской звезды» прошло ещё три дня. И вот уже в корреспонденции «Двенадцать» 23 февраля 1935 года было написано: «Вчера, накануне дня знаменитой годовщины, в Хабаровск со всех концов края с Эстафетой-рапортом о больших и малых победах всех частей ОКДВА (Особая Краснознамённая дальневосточная армия. — А.К.) слетелись сотни бойцов, пышно дышащих здоровьем, мужеством. С ними в одночасье подошли и 12 храбрецов-пограничников с далёкого Охотского-Колымского берега, совершившие 4000-километровый переход, который, пусть вдвое короче, чем Хабаровск-Москва, но зато и вдвое трудней.
Этих 12 в Хабаровске долго ждали, не раз волнуясь за их судьбу. Они шли где можно, мрачным берегом Охотского моря, но побережье было небогато снегом, и они углублялись в пустыни девственной тайги, где лежат двухметровым слоем. Они трижды пересекали горы Станового Хребта, неделями не встречали ни души. Их жёг 58-градусный мороз, но они шли молча, стиснув зубы, как бы выполняя боевой приказ, давая о себе редкие и удивительно короткие весточки. Тем дороже, счастливей и радостней была вчерашняя встреча, приготовленная 12 храбрецам… Они — 12 — загорелые и сильные, даже без малого следа усталости, стояли с винтовками через плечо, держа у ног выбеленные снегами лыжи, весело глядя в глаза встречавших. И в ответ на приветственную речь заместителя председателя Крайисполкома т. Герчикова, назвавшего их заслуженным именем героев, командир 12-ти — Миша Пастернак звонко и просто ответил: «Путь пройден. Все 12 здоровы, крепки и готовы всегда к защите Родины».
Вслед за этим пограничники были приняты командующим ОКДВА Василием Константиновичем Блюхером. После обстоятельной беседы он всем вручил памятные грамоты. Так как лыжный переход Нагаево — Хабаровск оценивался не только по выполнению тех задач, которые преследовали чисто пограничные цели, и мы уже приводили их в записи М. Ф. Пастернака, но и являлся военно-спортивным. В каждой вручённой грамоте говорилось: «Выдана пограничнику-динамовцу…в том, что он является участником перехода Нагаево — Хабаровск, расстоянием 4 000км, совершённого в срок с 7 ноября 1934 года по 22 февраля 1935 года. Переход совершён по неизведанной ранее местности, в условиях тундры, непроходимой тайги, отсутствия жилья и каких бы то ни был дорог».
7 ноября 2014 года в Магадане открыли памятный знак, посвящённый лыжному переходу пограничников из колымской столицы в Хабаровск. Памятный камень установили на смотровой площадке в бухте Нагаева.
По материалам статьи Александра Козлова.